«Возможное есть должное» - таков был девиз, которому академик Пётр Кёппен следовал всю жизнь.Основоположнику крымского краеведения исполняется 230 лет.
Немец по происхождению, Пётр Кёппен обрёл вторую родину в Крыму. В 1819 году 26-летний чиновник, инспектируя почтовые станции, впервые посетил Тавриду. – Я имел случай проехать по Южному берегу, и тогда же родилось во мне желание сделаться постоянным жителем прелестной страны, – вспоминает учёный. – С 1827 года я, по службе, переселился в Крым, и с того времени ему преимущественно посвящались мои досуги. Результатом знакомства с полуостровом стала небольшая книга. За нейтральным названием «Описание Туакской пещеры» скрывается увлекательный рассказ. Философические рассуждения и этюды природы сменяются описанием народных традиций и бытовыми зарисовками, возвышенные античные мифы соседствуют с леденящими душу местными байками о «мёртвых головах». «Сего, думаю, достаточно, чтобы обратить внимание любопытных соотечественников на пещеры крымские», – заключает автор. Новая должность Кёппена – помощник главного инспектора шелководства, садоводства и виноделия – предполагала частые разъезды и, соответственно, благоприятствовала к сбору материалов, связанных с историей, географией, этнографией «волшебного края».
Через пару лет появилась возможность пустить корни на крымской земле. Неподалёку от селения Кучук-Ламбат, что близ Алушты, Кёппен присмотрел обширный участок. Приглянулось название – Карабах, в переводе «чёрный виноградник», устроила цена. Рьяно взявшись за дело, хозяин закладывает парк и виноградник, строит дом, куда перевозит из Санкт-Петербурга 70 пудов книг и молодую жену Александрину. А в скором времени стены наполнились детскими голосами: любящая супруга родила двух дочерей и сына. «Карабах – это мой земной Эдем», – признаётся счастливый Пётр Иванович. «Наконец, друг мой, я нашёл и приобрёл место, где дам отдых странническому моему посоху. Пользовавшись столько лет гостеприимством добрых хлебосолов, пора и самому изготовить кров для путника усталого», – сообщает он в письме. Приезжающие в Крым «пиитические созерцатели дивной природы и учёные исследователи» почитали за честь навестить академика. Несколько дней провёл в обществе Кёппена поэт Василий Жуковский. В дневнике он отмечает: «Поэтически милый домик не на самом живописном месте. Обход виноградника. До 170 сортов. Лучший – фиолетовый «мускат». Тем для бесед было много, и любознательный Жуковский фиксирует всё интересное – от видового состава растений в саду имения до обзора народонаселения полуострова.
Научные интересы Кёппена прочно переплетались с его краеведческими изысканиями. Так, статистическая, казалось бы, работа «О виноделии и винной торговле в России» представляет интереснейший исторический очерк. Вот, к примеру, сорт «какура» (по-современному, «кокур»): «Издревле в Крыму разводимый виноград рождает вино, в доброте своей не уступающее иностранному. Название дано от острова Коркиры (Корфу). Ягода белая, отменно сладка и приятна». Нынешние виноградарские хозяйства, расположенные в долине реки Альмы, могут гордиться своими предшественниками из XVI столетия: «О винограднике на Алме упоминается в старинных русских книгах, относящихся к временам Фёдора Иоанновича. В древнейшей Российской географии сказано, что находившийся на Алме ханский дворец стоял в винограде». Экзотично выглядит отчёт «О мочальном промысле». «Зная, что национальный промысел никем пока не описан, я решился собрать о нём сведения», – пишет автор. Сведения эти уникальны. Оказывается, мочало – растительное волокно, из которого производилось множество товаров, – заготавливали не только в центральных регионах России. Дотошный статистик выяснил: в Крыму тоже делали высококачественную рогожу, грубую упаковочную ткань, из камыша, в изобилии росшего в окрестностях селения Сарыголь возле Феодосии.
К деятельности Кёппена внимательно присматривался генерал-губернатор Новороссии Михаил Воронцов. Загодя готовясь к приёму в Крыму императора Николая I, наместник решил приурочить к его поездке издание солидной книги. В авторе Михаил Семёнович не сомневался: столичный академик, ставший крымским жителем, знаток Тавриды, справился бы с трудной задачей лучше всех. За финансированием дело не стало, и в 1836-1837 годах увидели свет фолиант «Крымский сборник. О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических» и очень точная карта прибрежной и центральной частей полуострова. Просвещённая публика высоко оценила прекрасную работу. Довольный Воронцов представил писателя августейшим читателям – царской семье. В знак благодарности Кёппен получил бриллиантовый перстень. Солидный том украшал каждую помещичью библиотеку, а с началом Крымской войны 1854-1855 годов качественную информацию взяли на вооружение противоборствующие стороны. Карта дважды переиздавалась для нужд штаба русской армии. Не дремал и противник. Обстоятельная статья Кёппена, рассказывающая о дорогах и тропах, пролегающих через горы, была переведена на французский язык и легла на стол военного министра Франции.
Так отзывались читатели о книгах Кёппена. Главный труд первопроходца науки, «Крымский сборник», уже почти 190 лет исправно служит кладезем знаний для краеведов. На горе Кошка неутомимый исследователь обнаружил «на краю пропасти огромный камень, под одну сторону которого подсунуты другие камни, так что он держится на одной точке и при малейшем сотрясении должен ринуться в бездну». Потрясающим воображение «камнем судьбы» можно любоваться и поныне. Сильное впечатление произвёл на доктора философии «пещерный город» Мангуп: «Находившись между небом и землёй, на неприступной скале, он мог бы противостоять всем превратностям сего мира». А вот – тонкое наблюдение о «пирамидах степей»: «Кто видел курганы, рассеянные по необозримой равнине, при рассвете или солнечном закате, тот поймёт, какие чувства охватывали обитателя пустыни, глядящего на эти возвышения». Яркие эмоции вызвал средневековый монастырь Качи-кальон: «Соберитесь с силами, идите вверх. Дело нелёгкое, но то, что вы найдёте, вознаградит вас за подвиг. Взобравшись до вершины, вы входите в обитель чудес. Мимо скал, на одной из коих иссечён крест, достигаете пещер. В верхнем из этажей находится источник, называемый колодцем святой Анастасии».
Обострившаяся чахотка вынудила оставить Санкт-Петербург и окончательно перебраться в Карабах. Сознавая, что болезнь уже источила здоровье, Кёппен занимается приведением в порядок всех бумаг – но продолжает надеяться на целебный климат. Одна из предполагаемых работ имеет характерное название: «Материалы для ближайшего познания горного Крыма». Провидение явно благоволило к Петру Ивановичу. Планируя территорию под семейное кладбище, он выявил руины средневекового поселения и его духовный центр – крохотный храм. Однако скромная архитектура церквушки не увязывалась с находками заморских беломраморных деталей – капители колонны, фрагментов плиты с высеченными образами. Дорогие элементы оформления красноречиво свидетельствовали: в VI-VII столетиях, в эпоху господства Византии, здесь возвышалась величественная базилика. Вихри времени не пощадили усадьбу Кёппена. Советская власть национализировала имение, а землетрясение 1927 года разрушило бывший хозяйский дом. Обитатели покинули его, и на этом история карабахского «эдема» закончилась. Память об открывателе крымской земли сохраняет небольшой мемориал в нынешнем селе Бондаренково под Алуштой. На невысоком мысу, в окружении старых кипарисов, посаженных, очевидно, ещё первыми владельцами имения, приютилось несколько могил. Массивное диабазовое надгробие покрывает захоронение Петра и Александрины Кёппен. Михаил СЕМЁНОВ, фото автора
