225 лет назад в Мутенской долине семь тысяч голодных и оборванных бойцов суворовской армии обратили в паническое бегство 15 тысяч французов.
В прошлом номере мы рассказали об изумившем всю Европу Швейцарском походе Александра Суворова и обещали отдельно остановиться на одном из ярчайших эпизодов этой потрясающей главы российской военной истории. Сегодня мы выполняем своё обещание. Речь пойдёт о битве при Мутене, состоявшейся 1 октября (по новому стилю) 1799 года.
Эпизод с «двумя полчками»
Ещё перед началом Итальянской кампании прибывший в войска Суворов собрал у себя всех российских и австрийских генералов. После процедуры представления фельдмаршал вдруг обратился к старшему из присутствовавших, Андрею Григорьевичу Розенбергу, со странной просьбой: «Ваше превосходительство, пожалуйте мне два полчка пехоты и два полчка казачков».
Как и всякий гений, Александр Васильевич был склонен к причудам. О них знала вся русская армия, но это только добавляло харизмы обожаемому солдатами полководцу. Так, среди прочего, на любой свой заковыристый вопрос он требовал находчивого ответа и терпеть не мог, когда кто-либо отвечал «не могу знать». Однако прямодушный прибалтийский немец Розенберг не имел склонности к разгадыванию ребусов. Он удивился просьбе начальника и ответил, что вся армия находится в распоряжении Суворова.
Фельдмаршал недовольно нахмурился и как бы про себя затараторил: «Намёка, догадка, лживка, краткомолвка, краснословка, немогузнайка, от неё много, много беды». И после, ни с кем не попрощавшись, сразу ушёл. Следующим утром, после осмотра лагеря, он вновь обратился к Розенбергу с просьбой насчёт «двух полчков». Андрей Григорьевич был не менее упрям и в точности повторил вчерашний ответ! К счастью, рядом оказался князь Пётр Багратион, прошедший с Суворовым не одну военную кампанию. «Мой полк готов, Ваше Сиятельство», – сказал он, сделав шаг вперёд.
Обрадовавшись, что его наконец-то поняли, фельдмаршал приказал полку выступать в поход. А на Розенберга затаил в душе обиду, отнеся генерала к числу «немогузнаек». Лишь через полгода, после боя в Мутенской долине, будущий генералиссимус зауважал упрямого немца и кардинально изменил своё мнение о нём...
Никакого уныния!
…После известия о разгроме корпуса Римского-Корсакова поход к Цюриху потерял всякий смысл. На состоявшемся в селении Мутен военном совете было решено изменить маршрут дальнейшего следования и любой ценой прорываться из окружения. Вся армия, от генералов до самых молодых солдат, была преисполнена решимости если не победить, так погибнуть с честью!
Никакого уныния не наблюдалось и близко! Боевой дух находился на каком-то запредельном уровне! Однако внешне всё выглядело иначе. Одежда и обувь солдат из-за тяжелейших переходов по горам истрепались почти до состояния лохмотьев. С порохом и пулями ощущался дефицит. Обеспечение продовольствием австрийцы сорвали, и даже генералы не имели вдоволь еды. Чтобы обеспечить ею солдат, участвовавший в походе сын императора Константин Павлович на свои личные деньги скупил в Мутене и окрестных деревнях все излишки продовольствия. Это не решило проблему полностью, но всё же позволило избавить людей от голода.
29 сентября армия выступила в направлении перевала Гларус. Впереди шли обутые в шипованную обувь австрийцы, за ними – солдаты Багратиона. Сам Суворов находился с основной частью войска, а составлявший более трети армии арьергард, численностью в семь тысяч человек, задержался в Мутенской долине для обеспечения прикрытия растянувшихся по узкой дороге главных сил. Командование арьергардом Суворов поручил Розенбергу.
«Французы бежали в смертельном ужасе»
30 сентября в Мутенскую долину вошли 15 тысяч французов. Андре Массена лично возглавил эту часть своей 80-тысячной армии. Он рассчитывал разбить отряд Розенберга и атаковать армию Суворова с тыла, пользуясь тем, что её продвижению вперёд препятствовали выставленные на всех естественных преградах сильные французские заслоны.
В первый день Массена провёл интенсивную разведку боем. Русские легко её отбили. Тогда французский командующий приказал временно прекратить атаки. Он решил дать своему войску возможность отдохнуть после марша и сгруппироваться для решительного удара. Его он нанёс на следующий день.
Полки Розенберга заняли позицию в глубине долины, построившись в две линии. Как только показался наступающий противник, генерал немедленно приказал контратаковать его. Трудно описать, с каким нетерпением русские солдаты ждали этого приказа! В них, оборванных и полуголодных, клокотала неукротимая ярость! Их неудержимо влекло вперёд неуёмное желание бить штыками порядком осточертевших за время похода французов!
Атака была столь стремительной, а солдаты так жаждали поскорее добраться до врагов, что вторая линия едва не обогнала первую! Французы оторопели и не сразу поняли, что происходит. Они открыли было огонь из ружей, но русские солдаты быстро преодолели простреливаемое пространство, а их штыковой удар был страшен!
Тут уже некоторые батальоны второй линии действительно опередили те, что атаковали в первой. Ярость влекла солдат вперёд! Французы сначала пытались отразить русский натиск, но сдержать столь неукротимый порыв было абсолютно невозможно. И они обратились в беспорядочное бегство! По свидетельству очевидца, «французы бежали в смертельном ужасе».
Единственная трудность для русских солдат заключалась в том, чтобы догнать удирающих в панике французов. Массена, попытавшийся остановить своё бегущее воинство, сам едва не попал в плен. Гренадерский унтер-офицер Иван Махотин ухватил сидящего на коне генерала за воротник и выдернул его из седла на землю.
На помощь Массене бросился французский офицер. Махотин отвлёкся на то, чтобы пронзить его штыком, а когда обернулся, то успел увидеть только, как вражеский командующий в страхе бежит от него. В руке гренадера остался сорванный с плеча Массены золотой генеральский эполет…
Французы потерпели в тот день сокрушительное поражение. Они потеряли до шести тысяч человек убитыми, 1200 человек пленными, одно знамя и семь пушек. Русские потери убитыми и ранеными не превышали 700 человек…
Завершая рассказ, хочется порекомендовать нашим нынешним врагам вспомнить про Мутен и не будить в русском солдате ярость, ибо даже позорное бегство может их от этой ярости не спасти!
Сергей КОЛДИН