Почему цветы хорошеют с возрастом и какие эксперименты проводятся в ботсаду КФУ: интервью

Почему цветы хорошеют с возрастом и какие эксперименты проводятся в ботсаду КФУ: интервью

Фото: Гала Амарандо
Крымская газета
Почему цветы хорошеют с возрастом и какие эксперименты проводятся в ботсаду КФУ: интервью
Пятница, 18 ноября - «Крымская газета».

Для чего селекционеры желают попасть на гамма-поле, почему некоторые цветы лишь хорошеют с возрастом и какие эксперименты проводятся в ботаническом саду имени Н. В. Багрова КФУ? Об этом «Крымская газета» поговорила с учёным-агрономом Любовью Маркиной, соавтором симферопольского «Бала хризантем», который стал достопримечательностью наравне с ялтинским.

МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ ПО-СИМФЕРОПОЛЬСКИ

– Экспериментальный участок с сотнями ваших цветов в ботаническом саду Крымского федерального университета стал полноценным «Балом хризантем». Теперь люди едут фотографироваться не только в Никитский ботанический сад на ЮБК, но и в Симферополь. Сколько сортов здесь можно увидеть?

– Более 300. А ведь для того, чтобы вывести новый сорт, селекционеру необходимо работать с ним не менее трёх-пяти лет. Это выращивание сеянцев, первичное испытание, отбор и так далее. Потом растения на год отправляются на сортоиспытательный участок. Там независимые эксперты оценивают его достоинства и недостатки, сравнивают с данными селекционера. Если всё совпадает и результаты хорошие, сорт включается в реестр сортов России, а селекционер получает авторское свидетельство и патент. У меня в государственный реестр на сегодняшний день включено 13 сор-тов. На участке в ботаническом саду у гибридов пока мало официальных названий, в основном они под номерами.

– Есть ли такие люди, которые просят вас назвать новый сорт в честь какого-нибудь дорогого человека или в честь себя?

– Если они хотят быть спонсорами, нет проблем. Просто нужно оплатить госпошлины, необходимые при регистрации сорта в государственном реестре. Но, как правило, когда я рассказываю про размер пошлин, а их минимум пять, дальше предложения дело не идёт. Ведь там набегает сумма до 10 тысяч рублей. Хотя спонсорские сорта у меня есть. Сейчас их четыре, то есть все пошлины оплатил спонсор. Например, я назвала сорт Адмирал Алферьев. И когда сообщила об этом человеку, он сказал, что оплатит регистрацию. Это был мой начальник много лет назад, когда работала на Южном берегу Крыма, в парке «Чаир», где находятся две государственные дачи. Работала там агрономом в течение 12 лет.

– У вас бывают готовые идеи-имена, под которые вы создаёте хризантему?

– Такого нет. Обычно смотрят на младенца и думают, как бы его назвать, так и здесь, в селекции. Есть, к примеру, очень устойчивый нежно-розовый гибрид, который я назову Алиме Абденанова. Эта двадцатилетняя девочка – наша военная разведчица, которая погибла в Великую Отечественную войну. Активно помогают придумывать названия посетители ботанического сада. Например: Праздник души, Русь-матушка, Вечерняя сказка, Млечный Путь, Грифон, Карадагский змей, Розовая россыпь и много других. Хризантему, похожую на ромашку, предложили назвать Символ России.

А вот в честь нашего Симферополя я пока не найду достойную кандидатуру. Нужен универсальный сорт, он будет либо персикового, либо пурпурного оттенка. Был у меня гибрид, названный в честь знаменитого кота Мостика, который сопровождал грандиозное строительство Крымского моста. Один из моих самых любимых гибридов – нежно-сиреневый, назван Барельеф. Он словно вылеплен из гипса. Только в этом году я его отправляю на регистрацию. Почти 12 лет не могу его зарегистрировать.

– Есть какие-то трудности с этим?

– Всё дело в том, что это очень дорогое удовольствие. Нужно оплатить до пяти государственных пошлин. Платишь за заявку, потом за испытания, за регистрацию. На сегодняшний день три сорта у меня зарегистрированы в соавторстве с нашими сотрудниками ботанического сада. Платил университет. В числе тех трёх
сортов тёмно-бордовые хризантемы Николай Багров (автор Конституции Крыма. – Ред.). Их сейчас можно увидеть возле его портрета на Аллее учёных ботанического сада. Ещё два сорта в соавторстве с КФУ – Таврический университет и Вернадский. Все остальные сорта пришлось регистрировать самой.

СЕМЕНА ИЗ КРЫМА НА СЕВЕР

– Почему вы выбрали непростую профессию селекционера?

– Я родилась и жила на севере, в Пермской области. В четвёртом классе мой двоюродный брат, который жил в Крыму, сломал руку, почти не посещал школу, и его оставили на второй год. Когда он заявил, что вообще в школу не пойдёт, его мама запаниковала и, так сказать, выписала меня сюда, в Крым, чтобы мы учились с ним вместе. Я его опекала, и мы окончили класс. И вот из Пермской-то области, где для нас самыми красивыми были космея и календула, ну изредка георгины, я попадаю в Крым летом! Тётя везёт меня на экскурсию в Никитский ботанический сад. Там я знакомлюсь с такой знаменитостью, как Иван Александрович Забелин – первый селекционер Советского Союза по хризантемам. Он мне интересно рассказывал о селекции и своих сортах. Потом я походила по саду и всю экскурсию провела с отвисшей от удивления челюстью. Вернулась в Пермскую область с кучей семян из Крыма, да ещё и бабушка прислала семян отсюда. В её честь, кстати, я назвала один свой гибрид Агриппина. Она всячески стимулировала мой интерес к цветам.

– И чем закончился эксперимент с крымскими семенами на севере?

– Я посеяла их в Кунгуре Пермской области. Потом уже, когда училась в старших классах, приходили взрослые цветоводы чем-нибудь поменяться или, попросту говоря, поклянчить. К тому времени на моём участке было уже до полусотни разных видов декоративных растений. После школы поехала поступать в Мичуринск, где была специализация по озеленению населённых пунктов. Не поступила и на следующий год отправилась уже в Москву – в Тимирязевку. Получила профессию учёного-агронома, специализация – агроном-озеленитель. Первые пять лет после диплома работала на сортоиспытательном участке на Северном Кавказе, в Кабардино-Балкарии, где проходили испытания цветочно-декоративные культуры, в том числе хризантемы.

ШАНСЫ НА ЧУДО

– Я правильно понимаю, что между селекционерами КФУ и Никитского сада идёт состязание?

– Состязания нет, так как в ботаническом саду КФУ нет селекционеров. В Никитский ботанический сад забирали примерно до шести моих сортов, в том числе Зоя Андрюшенкова, который я назвала в честь известного селекционера из Никитского сада. В Никитском саду прекрасно показали себя сорт Николай Багров и другие. Я занимаюсь мелкоцветковыми хризантемами. Всем известные крупноцветковые, которые есть в Никитском ботаническом саду, у нас в большинстве своём неспособны перезимовать.

– Какие шансы у селекционера создать что-то действительно новое?

– Условно говоря, одна головка цветка может дать 100 штук семян. Но полезных гибридов из них будет лишь 1%. Полезных, то есть подходящих к этой климатической зоне и превосходящих по качествам родительские формы.

– А вообще, есть ли предел совершенству и изменчивости сортов?

– Конечно, есть. Из лиловой не получится просто так сделать фиолетовую. Для расширения этих рамок нужно что-то применить, чтобы наследственность растения, грубо говоря, немного расшаталась. Для этого воздействуют, например, электромагнитным или рентгеновским излучением, другими мутагенными факторами. У меня как раз дипломная работа была по мутагенам. Я в московском НИИ садоводства проходила преддипломную практику, применяла такой подход. То есть отвозили пыльцу растений на гамма-поле, где наблюдалось гамма-излучение. Дальше опыляла облучённой пыльцой. Результатов мне на дипломную работу хватило. И вот теперь хочу попробовать с хризантемами, возможно, с помощью обычной рентгеновской установки, которые есть в поликлиниках.

Кстати, одна из моих мелко-цветковых хризантем медового цвета в этом году вдруг дала крупные цветы, похожие на солнце. То есть без всякого гамма-поля вдруг появились крупные цветы! Это то, что селекционеры называют неожиданной удачей!

ВЕДОМОСТЬ НЕ ВРЁТ?

– С 2016 года по настоянию бывшего мэра Симферополя Геннадия Бахарева вы участвуете в работе комиссии по обследованию зелёных насаждений города. Вокруг работы этой комиссии периодически возникают скандалы. Почему?

– Понимаете, нас – общественников – в комиссии всего двое, остальные – это работники администрации, сотрудники Министерства экологии. Не у всех хватает смелости противостоять интересам лиц, которые занимают территории под строительство. И что наши два голоса от общественности в такой ситуации решают? В крайнем случае я просто отказываюсь подписывать очередной акт обследования зелёных насаждений, которые должны идти под снос. Так сказать, нигде не скомпрометировала себя подписью под документом о каком-либо необоснованном сносе. Если обоснованный – да. Иной раз душа болит, но подписываешь снос сосны или платана, если, к примеру, их корни уже разрушают канализацию.

– Какие ошибки вас огорчают в озеленении, которое проводится в Симферополе и других крымских городах?

– Непрофессионализм! 1972 год был последним, когда готовили специалистов по озеленению населённых мест. После того не занимались ни ландшафтной архитектурой, ни зелёным строительством на уровне вузов. Только недавно начали вновь выпускать специалистов зелёного строительства. Когда я первый год пришла в комиссию по обследованию зелёных насаждений, два ведущих специалиста в ней от администрации были… филологами. Я вспоминаю, как пошла вторично проверить обследование нашей центральной улицы Пушкина. Думаю: «Что ж это такое?! В ведомости написано «черёмуха», а я не могу её найти. Похоже, не с той стороны прошла». Проверила ещё раз эту улицу – нет черёмухи! Потом меня осенило: вот стоит дерево каркас – оно так называется, а плоды у него похожи на черёмуху, так специалисты той комиссии записали его в ведомость. То есть даже не знали пород. К счастью, в настоящее время в комиссии появились новые сотрудники с соответствующей квалификацией.


P.S. Когда верстался номер, руководство Ботанического сада им. Н. В. Багрова без объяснения причин потребовало от селекционера освободить экспериментальный участок от хризантем. Гибриды, которыми полдесятилетия наслаждались симферопольцы и гости парка, должны быть выкопаны до конца недели.

– Пересадить такое жуткое количество гибридов мне некуда, да и погибнут они просто. Здесь, на участке, я работаю почти пять лет. В научном плане достижения у университета в соавторстве со мной есть – три патента на новые сорта. Я не получаю здесь зарплату, я здесь как внештатный сотрудник. И сотрудничество наше началось с того, что, когда в парке было мало сортов хризантем (сорта Никитского ботанического сада в нашей зоне плохо перезимовывают, а сорта, выведенные севернее, страдают от крымской жары), я предложила посадить хризантемы из своего гибридного фонда. Руководство согласилось. Я посадила и начала за ними ухаживать. Мне дали экспериментальный участок и право полива. Селекционная работа продолжалась здесь пять лет. Сегодня сложилась странная ситуация. Но я очень надеюсь на её разумное разрешение…

БЛИЦ-ОПРОС

– За что можете забанить человека в соцсетях?

– За мат и любые нелитературные выражения.

– Выигрывали ли вы в лотерею?

– Не интересовалась никогда лотереями.

– Какую книгу хотели бы перечитать, если бы было свободное время?

– Все произведения Ивана Ефремова и Джека Лондона. У меня есть, кстати, гибрид Иван Ефремов.

– Ваше место силы в Крыму, где вы восстанавливаетесь энергетически?

– На выставке хризантем в Никитском ботаническом саду, а также на моём экспериментальном селекционном участке в ботаническом саду КФУ.

– Какой спорт любите?

– В детстве лыжи, естественно, поскольку это была Пермская область. А сейчас моя подруга увлеклась северной ходьбой (скандинавской), всё время меня приглашает, но у меня нет времени.

– Ваше любимое блюдо?

– Гедлибже – кабардинское блюдо из курицы. Готовлю его сама на каждый день рожденья и Новый год.

Ольга НАГОРНАЯ



По теме