С начала года добровольцы поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» в Крыму нашли живыми без малого 200 человек. За почти шесть лет работы на полуострове волонтёры вернули домой 508 несовершеннолетних крымчан. О том, почему иной раз важно «не проходить мимо», как поисково-спасательная работа меняет людей и кого принципиально не ищут волонтёры, в интервью «Крымской газете» рассказал региональный представитель добровольческого поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» в Крыму и Севастополе Иван ЗУЯНОВ.
«Постепенно втянулся»
– Вы, будучи небезуспешным предпринимателем, пришли в крымский отряд «Лиза Алерт» вскоре после того, как он оформился на полуострове в 2018 году. Что подвигло вас на этот шаг?
– В том году я переехал из Москвы в Крым, чтобы пожить спокойно в тепле у моря. Но, видимо, характер не даёт мне просто сидеть дома. Увидев, что здесь есть отряд «Лиза Алерт» (к тому времени я уже знал об этом всероссийском поисково-спасательном движении), решил к нему присоединиться. Постепенно втянулся.
– Вы наверняка помните свой первый выезд в составе отряда…
– Это был большой резонансный поиск пятилетней Даши Пилипенко (к сожалению, найденной мёртвой осенью 2019 года. – Ред.). Я плотно познакомился с отрядом, эта работа как-то меня зацепила и до сих пор не отпускает.
– Когда вы присоединились к отряду, был ли у вас за плечами опыт поиска близкого, необязательного родного человека?
– К счастью, такого опыта не было. Те, кто помнит поиск Даши, знают, как он сплотил весь Крым и сколько было народа в Раздольненском районе. Это и послужило триггером. После того у нас было ещё несколько столь масштабных и резонансных поисков. Как правило, новые волонтёры приходят в отряд именно во время таких поисков, когда беда охватывает весь Крым и получает большой отклик у жителей. Именно тогда люди понимают, что проблема существует и они могут реально чем-то помочь.
– Вы сразу же стали лидером крымского отряда?
– Нет, спустя некоторое время. Отрядом я руковожу второй год.
– Когда вы возглавили крымский отряд «Лиза Алерт», как-то изменился характер его работы? Появились ли новые направления деятельности, специалисты?
– Мы начали развивать взаимодействие с бизнесом и общественностью. Мы выиграли большой грант на привлечение в отряд добровольцев и их последующее обучение. Проводим больше обучающих мероприятий. Ни в коем случае не намереваясь таким образом сказать, что до моего прихода на руководящую должность в отряде что-то было плохо, а теперь-де стало хорошо, скажу так: мы просто растём и стремительно развиваемся.
– Что за люди составляют крымский отряд?
– Абсолютно разные. Это и студенты, и педагоги, и 18-летние, и 60-летние. Их объединяет лишь то, что все хотят помогать вернуться домой пропавшим крымчанам.
– С начала года волонтёры из вашего отряда нашли 195 человек. Насколько результативны эти показатели?
– Если брать от общего количества, то живыми найдены около 85%. Я считаю этот показатель результативным.
«В разборках не участвуем»
– Не так давно вы рассказали коллегам, что с начала года к вам поступило 48 так называемых ложных заявок на поиск. Что это такое?
– Ложными мы называем те заявки, по которым отряд отказывается работать. А отказываться мы можем по разным причинам. Во-первых, это отсутствие заявления в полицию о пропаже человека (без него отряд не работает). Во-вторых, открытое уголовное дело в отношении без вести пропавшего. Иными словами, мы не выполняем работу полиции и не ищем преступников. Мы помогаем вернуться домой пропавшим людям. Также отряд может отказать, если нам не предоставляют необходимой информации. То есть люди просят найти человека, но на наши просьбы рассказать что-нибудь о нём отвечают отказом: мол, а вам зачем, просто идите и ищите. В таких обстоятельствах мы не можем работать. Кроме того, отряд не участвует в семейных разборках. Например, когда после развода папа и мама начинают друг на друга тянуть ребёнка, поступает заявление о том, что один из родителей выкрал и увёз малыша. Определение места жительства ребёнка – это работа суда. Мы в эти дела не лезем. Никто не исключает ложные заявки всяких шутников, юмористов, которые любят позвонить и заявить о несуществующей пропаже.
– Вы ещё и директор созданной в республике в 2021 году автономной некоммерческой организации «Центр поиска пропавших людей Республики Крым», дружественной отряду. По вашим словам, центр вы-играл президентский грант, благодаря которому в прошлом году удалось привлечь в отряд полторы сотни человек.
– Центр поиска пропавших людей Республики Крым представляет интересы поискового добровольчества среди бизнеса, власти и прочих структур. И в принципе его деятельность направлена на поддержку поискового добровольчества. Дело в том, что отряд «Лиза Алерт» не имеет никакой юридической формы. Это просто сообщество людей, объединённых одной целью: поиск без вести пропавших. Когда отряд начал расти, он стал нуждаться в юридической форме. Проводить связанные с этим преобразования внутри отряда не стали, и было принято решение создать такую некоммерческую организацию, которая бы представляла интересы и действовала в интересах отряда «Лиза Алерт» в Крыму.
«Большая и дружная семья»
– Известно, что каждый год крымский отряд проводит на полуострове учения. Давно ли?
– С самого основания отряда в 2018 году.
– Самые масштабные, по вашим же словам, провели в этом году. Для участия в них в Крым прибыли волонтёры из Адыгеи, Краснодарского и Ставропольского края, которых ранее уже привлекали к развёрнутым на полуострове поискам.
– Хотелось бы, чтобы нам никогда не приходилось прибегать к помощи соседей, поскольку если мы в ней нуждаемся, то втянуты в масштабный резонансный поиск, как правило. А резонанс в основном связан с детскими пропажами. Это всегда очень нервное, эмоционально и ресурсозатратное мероприятие. Хотя у нас в отряде около четырёхсот человек, когда понимаешь, что не справляешься собственными силами, прибегаешь к помощи соседей. У нас было три таких поиска, в том числе и тот, в котором впервые участвовал я.
– Масштабность поиска вряд ли определяется только площадью?
– Она определяется и площадью, и количеством участников. Сложность отработанных на прошедших учениях поисков заключалась в том, что в распоряжении координатора одномоментно находилось около восьмидесяти человек. Из них было нужно оперативно сформировать группы, раздать им задачи и быстро распустить на обозначенную территорию поиска, избежав толчеи и скопления не занятых в поисковых работах людей. Чтобы всё было оперативно, чётко и грамотно. Если у нас случается большой резонансный поиск, люди к нам приезжают помогать, а не стоять у штаба и дожидаться получения задачи.
– Ваша жизнь сильно изменилась, когда присоединились к отряду?
– Сказать, что у меня нет свободного времени, – значит не сказать ничего (улыбается. – Ред.).
– А вообще, по вашим ощущениям, наблюдениям, эта благородная и благодарная во всех смыслах работа меняет тех, кто однажды решил ею заниматься?
– Да, меняет кардинально. Те, кто пришёл и втянулся, увлекаются настолько, что отряд для них становится второй семьёй. Мы вместе встречаем Новый год, отмечаем дни рождения друг друга, праздники, проводим «новичковые» встречи и другие мероприятия. Без преувеличения наш отряд – большая и дружная семья. И в ней есть представители любых профессий. В лице своего соотрядника всегда можно найти какую-то помощь, поддержку, получить консультацию по тому или иному вопросу и вообще ощутить дружеское плечо.
– Должно быть, их отличает обострённая отзывчивость?
– Совершенно верно!
«Дождаться помощи»
– В этом году вы запустили в Симферополе проект «Территория заботы». Расскажите о нём.
– Этот проект нацелен на помощь страдающим потерей памяти дезориентированным людям, которые теряются в городе. Он предусматривает наличие стульчика, кресла, диванчика в магазине, торговом центре, любом общественном месте, куда пропавший человек может прийти сам либо куда его могут привести обнаружившие на улице прохожие. Соответственно, там ему всегда дадут стакан воды, там всегда тепло и сухо. Это место, где потерявшийся человек может безопасно дождаться помощи. А помощь придёт либо от сотрудников полиции, скорой, родственников, либо от добровольцев поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт», которые всячески поспособствуют возвращению человека домой.
– Много ли таких мест в крымской столице?
– После анонса проекта мы открыли две таких точки: одну – в сети ресторанов быстрого питания, вторую – в салоне оператора мобильной связи. К вечеру того же дня таких точек уже было пятнадцать.
– Как вы понимаете милосердие? Что это такое?
– Не проходить мимо. В случае отряда это значит не проходить мимо ориентировки, мимо человека, по которому явно видно, что он потерялся, мимо одинокого ребёнка, который едет в поезде, например. То есть это небезразличие.
– Приходилось ли вам самому (возможно, в детстве) теряться на местности?
– С детства я с дедушкой часто ходил в лес за грибами. Такого, чтобы мы терялись, не случалось, слава богу. Бывало лёгкое подозрение, что мы заблудились и по возвращении прошли на несколько километров больше.
блицопрос
– С чего начинается ваш день?
– С мобильного телефона: просмотр чатов, ночных сообщений.
– Опишите себя двумя-тремя словами.
– Сонный и уставший (смеётся. – Ред.).
– На какие недостатки можете закрыть глаза?
– На многие, наверное. Возможно, уместно простить непунктуальность (но в разумных пределах).
– Чего не терпите в людях?
– Необязательности.
– Будь у вас свободное время, какой ещё деятельностью хотели бы заниматься?
– Не знаю. Я вполне самореализовался, больше ничего не хочется.
– Где вы любите отдыхать?
– В тишине.
– Ваше любимое занятие?
– Просмотр интересных сериалов.
– Если бы вам пришлось всю жизнь есть одно и то же блюдо, каким бы оно было?
– Наверное, гречневая каша со сливочным маслом, которой меня в детстве кормила бабушка. Такое блюдо никогда мне не надоест.
– Спорт – это ваш стиль жизни?
– Хотелось бы, чтоб было так, но сейчас не хватает времени на спорт, хотя я стараюсь им заниматься.
– Если бы выиграли в лотерею 10 миллионов, на что бы их потратили?
– Часть бы точно потратил на отряд.
Беседовал Алексей ВАКУЛЕНКО
