Две тысячи лет античная трагедия «Ифигения в Тавриде» пробуждает фантазию творческих людей и не даёт покоя учёным.
Созданные гением Еврипида
Древнегреческий драматург Еврипид в 414 году до нашей эры явил миру мощное действо: в стране жестоких тавров разыгрались нешуточные страсти. Жрицей в храме богини Девы, которой поклоняются местные жители, служит Ифигения – царская дочь, перенесённая на берега Негостеприимного моря волей рока. К ней приводят двух захваченных в плен чужеземцев, одного из них должны принести в жертву. Орест и Пилад спорят: каждый готов умереть ради того, чтобы друг остался жив. Внезапно выясняется, что Орест – родной брат Ифигении. Хитроумный план спасения созрел немедленно. Заявив, что «грехи с людей смывает только море», священнослужительница отправилась на побережье вместе с пленниками якобы для совершения очистительного обряда перед закланием. Замысел удался, и все трое благополучно достигли Эллады.
Захватывающий сюжет породил огромное количество художественных произведений.
Сколько здесь нитей сплелось!
Сочиняя свой шедевр, Еврипид опирался на свидетельства современников. «Отец истории» Геродот записал душераздирающие подробности о святилище, где свирепые тавры совершали человеческие жертвоприношения. Древнеримский поэт Овидий в «Письмах с Понта» упоминает храм, где некогда находилась статуя Артемиды, похищенная Орестом, Пиладом и Ифигенией. Факты причудливо переплелись с мифами и запутывают исследователей, которые пытаются определить, где именно располагалось легендарное сакральное место.
В сохранившемся с древности названии селения Партенит ясно слышится греческое слово «парфенос», что означает «дева». Над Партенитом возвышается Медведь-гора. Не является ли звероподобная вершина, чьи утёсы увенчаны загадочными руинами, мысом Парфений, где античный учёный-географ Страбон поместил капище кровожадной богини?
К чему холодные сомненья?
Уверенную попытку разгадать тайну предпринял Пушкин. Вот как рассказывает поэт о посещении мыса Фиолент в окрестностях Севастополя: «Георгиевский монастырь и его крутая лестница к морю оставили во мне сильное впечатление. Тут же видел я и баснословные развалины храма Дианы. Видно, мифологические предания счастливее для меня воспоминаний исторических; по крайней мере, тут посетили меня рифмы. Я думал стихами. Вот они:
Я верю: здесь был грозный храм,
Где крови жаждущим богам
дымились жертвоприношенья...»
Пребывая «в умиленье вдохновенном», Александр Сергеевич начертал на «камне, дружбой освященном», свой автограф, который, к сожалению, не сохранился, но с лёгкой руки великого мифотворца местная топонимика пополнилась звучным названием – «грот Дианы». А в слове «Фиолент» прослеживается греческий корень «фео», что значит «божественный».
Весомо, грубо, зримо
И всё-таки где же находились руины святилища Девы? Одним из ответов на этот вопрос могут служить следы циклопических построек, расположенные на Фиоленте. Пытливому взору предстают многотонные хорошо обработанные и аккуратно уложенные известняковые блоки, рукотворные пещеры. В современной археологической литературе этот комплекс скромно называется усадьбой античного винодела. О том, что в какой-то период истории здесь действительно работала винодельня, убедительно свидетельствует каменный пресс. Однако очевидно: эти развалы когда-то были монументальным, весьма представительным зданием.
Неподалёку от «усадьбы винодела» можно найти кромлех – яркий образец мегалитических сооружений бронзового века. Тщательно отёсанные и подогнанные друг к другу крупные плиты образуют круг. Когда-то здесь возвышалась «пирамида степей» – курган, служивший на протяжении трёх тысяч лет местом захоронения.
...И потому кровоточит душа
Замечательной истории о приключениях Ифигении в Тавриде отдали щедрую дань отечественные живописцы – представители Серебряного века.
Своё видение показал на полотне Валентин Серов. «Богини недостойная раба» тоскует о далёкой Элладе. Она присела на камень и вглядывается в даль, вопрошая небо: «Чужбина разве родиною станет?» Пустынный берег подчёркивает трагическое одиночество героини: «Увы тому, кто в далеке от близких жить обречён».
Аполлинарий Васнецов изобразил узнаваемый пейзаж, который открывается с вершины Фиолента. Ифигения стоит на обрыве. Сумеречное освещение, порывы ветра, вздымающие морские волны, сполохи огня на алтаре – всё говорит о взволнованной душе: девушка увидела греческий корабль, что на всех парусах мчится к незнаемой земле.
Иван Коваленко, краевед