«Мир сейчас непростой, и люди ищут цвета, эмоции, энергию», – дизайнер, модельер и владелица премиум-ателье из Симферополя Марина Чрикян рассказала, как русский стиль стал эталоном нового мира, чего хотят клиенты от одежды премиум-класса и каков код крымской моды.
В НУЖНОЕ ВРЕМЯ
– Вы популяризируете русский фольклор в моде, вышли на международный рынок. Когда впервые появилась идея работать через народные мотивы – матрёшки, традиционные узоры?
– Всё началось совершенно случайно. Я была в декрете, собиралась на мероприятие о блогерах и продвижении. Хотела
прийти туда с дочкой, ей было два года. И я сшила нам две одинаковые чёрные худи из неопрена. На себе я это восприняла нормально, а вот детская худи показалась слишком скучной. В ночь перед выходом я подумала о том, почему бы не добавить декор? Долго перебирала варианты, и вдруг всплыла матрёшка. Я нарисовала её красками, расшила бисером и стразами, утром мы уже пошли на мероприятие в этих худи и получили восторженные отклики. Позже фотографии попали в журнал. После выхода номера телефоны буквально «загорелись»: что это за худи, где купить, что за матрёшка, можно ли заказать? Хотя у меня даже в планах не было превращать это в продукт. Это был чистый творческий порыв.
– Что же так привлекло людей – народные мотивы или наше общее возвращение к корням?
– Это синергия. Во-первых, люди всегда тянутся к искусству – к вещам с душой, к ручной работе. Во-вторых, политический фон: потребность сплотиться, вернуться к своим истокам, ощутить опору в родном. Плюс Крым только присоединился к России. В тот момент ещё не было тренда на «русское», матрёшки и кокошники никто не носил. Но я почувствовала, что народ созрел. Конечно, расписывать каждую вещь вручную долго и дорого. Поэтому позже мы сделали вышивку, создали свой дизайн, а затем по запросам клиентов добавили стразы. Так появилась футболка с матрёшкой, и она действительно разлетелась. Покупали уже по всей стране.
Признаюсь, год назад я почти распродала русскую коллекцию и решила, что я её переросла. Но появились новые запросы: конкурсы красоты, заказы с «материка», приглашение в Москву на судейство конкурса дизайнеров, съёмки на телевидении. И я поняла: это поле огромно и ещё не раскрыто.
– А как вы выбираете сюжеты для коллекций? Вами движет тяга к эстетике или желание сохранить культурную память?
– Иногда всё вместе. Например, матрёшек, которых я сделала первыми, очень любит моя мама. У неё стояла большая разборная кукла как сувенир, как символ дома. Мы ею не играли, это была дорогая вещь, которую берегли. Возможно, этот образ просто жил во мне.
Замыслы приходят мне в дороге, в полёте, в наблюдении. Например, когда мы возвращались из Краснодара после показа, небо было невероятным: розовые, персиковые, серо-голубые оттенки, как будто нарисованные сверху. Мы въезжали в это небо, и я сказала своей команде: «Мы сделаем коллекцию в этих цветах». Сейчас в планах коллекция в эстетике эпохи Возрождения: ангелы, колонны, золотая вышивка, барельефные элементы. Мне важно сохранять то чувство, будто въезжаешь в созидаемый Богом пейзаж.
– Матрёшки, кокошники – мировой тренд. А есть ли символы, которые почти никто не использует, а вы ввели их в моду?
– Например, коллекция купальников с принтом «Хохлома». Я создала собственный прописной принт, его печатали специально для меня. Сначала были купальники, затем – кимоно, рубашки, бомберы. Казалось бы, несочетаемые вещи, но они вызвали фурор и вызывают до сих пор.
Есть и коллекция футболок с надписями, в том числе: «Кощей бессмертный, а ты – нет». Многие не сразу понимают, но это мотивация: проживай каждый день как единственный. История – наш мощнейший ресурс, символов в ней бесконечно много.
Сейчас готовим новую детскую коллекцию. Там будут использованы мухоморы – ручная работа, вышивка бархатом, элементы, которые я сама вязала. Это будет капсульный гардероб стоимостью примерно 10–15 тысяч рублей.
– А какой символизм вы видите в мухоморе?
– Для меня это образ силы и исцеления. В нём много скрытого смысла – от фольклора до языческой символики. Он про энергию, загадку, внутреннее обновление.
– Крымский код тоже интегрируете?
– Сейчас в разработке русский национальный костюм в цветах Крыма: золото, песок, бирюза, голубые оттенки моря. Идея проста: показать родную культуру через палитру полуострова. У меня уже есть коллекция, вдохновлённая морем. Это образы для морских прогулок – лёгкие, дорогие, сдержанно-элегантные.
– Налаживаете ли сотрудничество с национальными или международными брендами, чтобы донести русский код до более широкой аудитории?
– География моих клиентов уже давно вышла за пределы полуострова. Последняя посылка улетела в Италию. Наши матрёшки – футболки, худи, кепки – живут в Дубае, Китае, Германии. Их выгуливают по Европе, и там они сразу притягивают взгляды. Русский стиль узнаваем и, что важно, уникален среди мирового потока моды.
– Как вы думаете, почему за границей так тянутся к нашему фольклору и нашим символам?
– Потому что Россия – это сила! Это мощь. Это глубокая история, которую невозможно переписать. Где бы ни был русский человек – на мероприятии, на Олимпиаде, в любой точке мира – внимание к нему другое. Русское искусство, русская культура живут в нашей ДНК. Их чувствуют даже те, кто не знаком с контекстом. Это про внутренний стержень.
– Будем честны: футболок с матрёшками много. Как узнать именно ваши изделия?
– По форме. Это не шаблонная «нейронная матрёшка», а индивидуальный дизайн и ручная работа. Наш крой узнаваем.
ПОД РИТМ ЖИЗНИ
– При этом вы адаптируете фольклор для городской моды. Как удаётся сделать его актуальным и современным, чтобы он вошёл в повседневную жизнь?
– Сарафаны, кафтаны – это красиво, но в городском гардеробе не работает. Никто не придёт в офис в кокошнике, но кожаный обруч или мини-кокошник – это уже смело, современно, тонко. Футболка нужна всем – белая, чёрная, цветная. Матрёшки изначально были очень богато расшиты бисером, и покупали их даже сотрудники администрации, предприниматели, офисные работники. Но бисера было слишком много. Я адаптировала дизайн под их ритм жизни, сохранив красоту и уникальность, убрав избыточность.
– Какие коллекции за последние годы пользовались наибольшим успехом?
– Русская. Чаще всего заказывают футболки. Русская коллекция всегда яркая, живая, праздничная. И я недавно поймала себя на мысли, что мы шьём радость. Современные бренды часто уходят в серое-бежевое. Но в итоге коллекции напоминают униформу. Если бы нас похитили инопланетяне, они бы одели всех в серый! Это скучно, это не про жизнь. А к нам приходят те, кто хочет выделяться, кто устал от монохрома. Мир сейчас непростой, и люди ищут цвета, эмоции, энергию. Мы это даём.
– Какие запросы наиболее часто поступают от крымчан?
– Свадебная и повседневная одежда идут примерно 50 на 50. Сейчас мы расширяем направление свадебной и вечерней моды – запрос растёт.
Хочу отметить, что крымские девушки обожают наряжаться. Они любят шёлк, стразы, перья. Не ограничивают себя. Каждый праздник – повод выйти в красоте. Крымчанки часто заказывают платья, меховые изделия, пальто с вышивкой, камнями. И это особенно бросается в глаза, если сравнивать с Омском, откуда я приехала. Там наряжаются только по особому случаю, а в быту предпочитают практичность.
– Что важнее для ваших клиенток: посадка, статус или история вещи? И как меняется мотивация в разных возрастных группах?
– Главное – это посадка. Клиентка хочет видеть, что вещь сшита на неё: скрывает недостатки, подчёркивает достоинства. И чтобы было красиво даже внутри: красный подклад, идеальные швы. Индивидуальный пошив сейчас не просто актуален – он переживает новый пик.
– Мужчины тоже обращаются?
– Всё чаще. Мужчины приходят именно за индивидуальным пошивом. Один из последних заказов был невероятно трогательным. Клиент принёс сундук с тканями военных лет, которые сохранил его дед. Там были пальтовые полотна, старое плотное сукно. Я раньше сталкивалась с тем, что такая ткань рассыпается от времени. Но здесь – 1964 год, китайская фабрика, ткань сохранилась идеально. Мы сшили из неё бомбер. Он хотел сохранить память, дать материалу новую жизнь. Результат получился шикарным. Теперь он принёс ткань и на пальто.
– У вас есть также коллекции премиум-сегмента. Чего ждут от них клиенты?
– Уникальности. Например, чёрная матрёшка у нас в золоте. Клиентка говорит: «Хочу в серебре, но только чтобы она была одна, только у меня». Я отвечаю: «Хорошо. В серебре – только вам, больше не повторяем». Или спортивный костюм с чёрными матрёшками по рукавам и брюкам, или сочетание с именем – пожалуйста! Премиальный клиент хочет знаковость, но без тиража.
– А какая наценка на такие пожелания?
– Средняя стоимость футболки – 5 400 рублей. Наш ценовой диапазон колеблется в пределах 5–10 тысяч рублей. Если нужна вышивка – плюс 500 рублей за элемент. Но если речь идёт о полном запрете на повтор конкретной вещи, это уже другая история. Тогда стоимость увеличивается примерно в два раза.
– Готов ли региональный рынок платить столько за ручную работу?
– Люди осторожные. Кого-то цена может отпугнуть. Бывает, прямо говорят: «Ну да, наклепала камней – вот тебе и ценник». Но даже если человек не может себе позволить изделие, он всё равно берёт его в руки, рассматривает. Понимает, что красиво, что качественно. Кто-то ходит и полгода думает. Потом всё равно приходит хотя бы за футболкой. У нас есть изделия разной ценовой категории: футболка сложная, футболка базовая. Многие берут что-то попроще, оценивают качество и возвращаются через месяц-два за «той самой вещью». Хорошая вещь – это вклад в гардероб, инвестиция во внешний вид. Моё изделие носят по три года, и оно сохраняет своё качество.
– Вспомните необычные запросы…
– Я сшила прозрачный плащ из полиэтилена. Он был из двух материалов, выглядел очень концептуально. Девушка увидела его на мне и сказала: «Хочу такой же». И теперь он только у неё, в единственном экземпляре. Повторять мы его не будем.
– Случалось ли, что новая одежда буквально меняла поведение или карьеру клиентки?
– Люди в примерочной фактически обнажены, и это непросто. Они доверяют, раскрываются, начинают говорить о страхах и комплексах. Женщины приходят с чем угодно: «грудь не такая», «глаза не такие», «шея не такая». А ты смотришь – перед тобой невероятно красивая женщина, просто не видящая себя. Была одна клиентка, очень зажатая. Мерки снимаем – руки прижаты, будто она извиняется за то, что существует. Она просила всё максимально скромное: закрыть колено, закрыть ключицы. Мы отдаём готовое платье, и тут она спрашивает: «А можно декольте чуть-чуть пониже?» Готовое платье! Это полностью переделывать модель. Но она уже раскрылась, и мы пошли ей навстречу.
ПУСТИТЬ НОВЫЕ КОРНИ
– Вспомните проекты, где вы сознательно нарушали правила, рисковали и это сработало.
– Мы постоянно это делаем! Взять хотя бы плащ из плёнки, с которым я вызвала фурор на показе. Прозрачная ткань, пуговицы, надпись краской: «Всё нормально, это плащ». Но риски у нас всегда в рамках воспитанности, образования, культуры. Нельзя выйти голой, измазавшись майонезом, и приклеить к себе перья, что мы видим сейчас на площадях столицы. Это будет не эксперимент, а потеря репутации!
– Как вы работаете с референсами из соцсетей? Где граница между вдохновением и копированием?
– Как-то услышала от модельера: «Если не знаешь, что делать, то открывай поисковики». С одного образа бери рукав, с другого – молнию, с третьего – воротник, с четвёртого – длину. Что-то меняешь, и получается абсолютно новое изделие. Когда нравится форма, мы адаптируем её под себя. Но копировать полностью модель – неуважение к коллеге. Сейчас везде ходят в жакете со спущенным плечом, округлыми рукавами и складками. Все магазины его выпустили. Но я такой жакет сделала три года назад в свадебной коллекции. Сказать, что они списали с меня? Конечно нет. Просто форма пришла в массы позже. Люди устали от угловатости, появились мягкие линии.
– В начале карьеры многие экономят на качестве. От чего вы не готовы отказаться в изделии даже сегодня?
– Мой принцип – «лучше меньше, но качественно». Мы совмещаем несколько сфер: шьём на заказ, ремонтируем одежду, работаем как ателье и одновременно я создаю коллекции. Но экономии на качестве не было никогда! Я покупала не 100 метров ткани сразу, а пять. Продавали – запускали следующую партию. Всё должно расти органично. Так и строится здоровый бизнес.
На маркетплейсы мы не планируем выходить: громкому бренду нечего делать на площадке, куда заходят дешёвые товары с минимальной себестоимостью. Это другая культура, другая экономика и другая конкуренция.
– Как оцениваете развитие локальных брендов в Крыму? Что есть, а чего пока не хватает для прорыва?
– Модельеров становится много. Кто-то вяжет, кто-то плетёт, кто-то вышивает, кто-то расписывает ткань – ремёсел масса. Я вижу, как растут наши креативные кластеры в Доме предпринимателя: каждый раз регистрируется всё больше мастеров. Многие работают руками, поднимают забытые техники. Кто-то работает по старинным лекалам, кто-то воссоздаёт национальные элементы.
– Какой проект в последнее время вас впечатлил?
– В прошлом году был проект Urban Fashion. Там собрали дизайнеров, работающих в крымско-татарском стиле. На показе было много исторических и национальных элементов: фески, закрытые женские наряды. Всё было уважительно и красиво.
– Что бы вы посоветовали начинающим дизайнерам в ре-гионах? С чего стартовать и какие подводные камни учесть?
– Сейчас открыть бренд одежды очень сложно: покупательская способность упала. Главное, чтобы продукт был уникальным. Не нужно делать очередные серые худи, серые пиджаки, оверсайз-униформу. Не нужно штамповать шоперы с морской тематикой только потому, что «мы в Крыму». Продукт должен быть ярким, самобытным, отличающимся от других.
– Через какое время молодой дизайнер может выйти на прибыль?
– Не меньше года. За год станет понятно, твоя ли это среда. Если вещи скучные, то через три месяца это видно: тишина, нет запросов, нет звонков, никакого интереса, никаких комплиментов. Тогда нужно двигаться: участвовать в показах, коллаборациях, партнёрствах, идти на мероприятия, делать рекламу у блогеров. Без движения ничего не будет.
Диана МАСЛОВА
